Роман Звягин. Я не забуду

- Долго тут задерживаться нельзя, пока броню дождёмся - они пристреляются, и нам крышка. Где хоть один БТР завалящий?!

- Да в двух перекрёстках. Их там обстреляли, они морпехов прикрывают.

- Так, давай пока сюда, в пролом.

С торца пятиэтажки заранее была взорвана брешь, в которой по очереди скрылась вся штурмовая группа. Ещё вчера здесь была лёжка азовцев, которых мы выбили ещё на рассвете. Теперь и нам грех ей не воспользоваться - ситуация, как обычно, меняется каждые пару часов.

Вот и сейчас казавшаяся абсолютно мёртвой и пустой, стоящая у нас на пути сожженная девятиэтажна с верхних этажей огрызнулась нам навстречу огнём нескольких пулемётных расчётов и гранатометов. Следом заработали снайперы.

- Танками бы по ним...

Характерный свист пронзил мозг и побежал вниз по позвоночнику.

- Мины, пригнись!

- Откуда летит?

В двух подъездах от нас раскатились два разрыва.

- От них. Были бы «минусы» - мы бы увидели.

Филин приложился к биноклю.

- Да, вон они на крыше залегли, как на пляже...

- Всё. Теперь точно тормозить нельзя. Ещё чуть-чуть и они нас накроют - Монгол прижал в зубах не зажжённую сигарету:

- Айда сюда, «совет в Филях» - мы втроём оттянулись вглубь комнаты.

- Скоро здесь будет жопа. Нам либо отходить, либо пробовать с правого фланга – с торца у них меньше огневых точек, либо налево в соседний дом.

Спартак прищурил один глаз и аккуратно выглянул в пустующий оконный проём.

- Справа обходить - там домов нечищеных немеряно, как бы в ещё больше блудняк не вляпаться. Назад – вон, слышишь, кусаются морпехи… Лучше уж вперёд. Фидель?

Я машинально несколько раз пригладил бороду. Странно как она ещё не сгорела у меня за эти дни.

- Согласен. Справа мне не нравится, назад не хочется. Мальчики ходят налево. Думаю так: здесь мы хотя бы видим и знаем где они. Поэтому вы со своими бросочком в соседний дом, его ещё утром почистили. Мы прикроем. Закрепитесь и прикроете нас. Устроимся, а там и броня подойдёт.

- Бежать-то прилично…

- Вон там, посреди бульвара, «бардак» сгоревший стоит. Сначала за него, оттуда до дома. Главное не кучковаться. Мочат плотно.

- Согласен.

- Согласен.

- Так, пацаны, план такой - вернувшись, я быстро накидал бойцам принятое решение - парни двигаются, прикрываем из всех стволов. Им будет удобнее нас прикрыть, а у хохлов сектор обстрела меньше станет. Харон, смотри в оптику, попытайся «одноглазых» засечь. Док, свяжись с коробками. Дай вводную: как выйдут на улицу - сразу пусть мочат по верхним этажам в девятину и вдоль дома идут вперёд. А мы за ними. Сориентируй наводчика.

- Понял. - Палец нажал на тангенту радиостанции:

- «Туман-Один», «Туман-Один», я – «Рапира» ...

Свист.

- Щемись!!!

Ещё два разрыва уже совсем рядом с нами.

- Харэ дрочить! Филин вон навоз мешков натаскал с песком. Давай прямо туда с пулемётом. Док, как парни побегут, дунешь из трубы по восьмому этажу. Дымов бы ещё… Есть у кого?

И тишина…

- Алле, гараж!

- Не, нету. Вчера ещё всё ушатали.

Прискорбно. Ветер, конечно, сильный, но они бы нам помогли. Я обернулся на треск радиостанции за спиной.

- А что броня?

- Бубнит. Говорит понял.

- Что он понял?

- Да хуй его знает, что он понял.

Ну, это нормально.

- Все готовы? Пошли. Бегом, бегом, бегом! Огонь из всех стволов!

Один все же не добежал. Боковым зрением я увидел, как в двух метрах от дома предпоследний боец упал. Достали всё-таки. Хорошо хоть не один остался. Бежавший за ним крайним Саид сразу схватил парня и поволок к ближайшему пролому в стене. Мужики-то хоть уже закрепились?

- Огонь! Стреляйте! Стреляйте, блядь! Прикрывай!

Свист...

- Ложись!!!

- Пацаны, теперь мы. Тем же макаром за «бардак». Я последний, прикрываю. Вперёд.

Добежали успешно, тот «трехсотый» не в счёт. Ну… Господи, пронеси!

Под увертюру, которую сейчас исполняли из всех инструментов мои парни, я бросился к БРДМ, как перепуганный джейран. «Надо больше бегать», - дал я себе зарок на будущее. Спринтер из меня так себе: мои сто килограмм, плюс тридцать всякого дерьма на мне. Милая такая комета. Тактическая. Не дай Бог в кого-нибудь врезаться - его будет проще закрасить, чем отскрести от асфальта.

«Бардачок», короткая передышка. Его отработали вчера из того самого дома, в который мы сейчас прибегаем. Экипаж сумел отойти, сгоревшая машина теперь стоит здесь, как памятник нашему медленному, но верному продвижению вперёд к заводу. Пули щелкали и рикошетили от металла у меня над головой. «Придется тебе, братишка, поработать для нас ещё чуть-чуть».

- Фидель, давай!

Только я приготовился к последнему броску, как боковым зрением засёк интенсивное движение слева от себя. Ствол автомата рефлекторно повернулся влево.

«Япо-о-онский городовой! Исход евреев из Египта, бля!» В сторону оставшегося за нашими спинами перекрёстка вдоль дома бежали человек пятнадцать гражданских и человек семь-восемь бойцов. Белый скотч - наши.

- Фидель, блять, ну?!

- Хули ну?! Назад глянь! Морпехи нагнали, мирняк выводят. Ты бей, бей, а я подрегулирую чуть-чуть.

«Что не сообщили-то? Частоту что ли сменили? Но меня должны видеть». Я замахал левой рукой:

- Влево, влево уходи, за здание! Здесь простреливается всё. Снайпер работает!Ну вот, и по ним начало прилетать.

Старший группы резко свернул влево, отчаянно жестикулируя, и потащил мирняк за собой. Услышал.

- Пошли, пошли, пошли! Прикрываем!

Господи, как долго тянутся эти секунды… Люди нагружены своим нехитрым скарбом, под ногами битый кирпич и бетон мешают бежать. Очень, очень медленно. Взгляд упал на одного морпеха, который тащил в руках два набитых всяким барахлом клетчатых баула - видать помогает кому-то. Бедолага: бронежилет, шлем, снаряга, боекомплект, автомат, ещё две эти полные сумки чёрт пойми чего!

Свист... Разрыв! Вроде успели... Теперь и мне пора.

- Отставить! - Одного проебали. Вдоль стены здания в облаке пыли, поднятом ми-ной, медленно двигался силуэт. Именно силуэт. Как призрак. Что-то белое... Девушка. - Твою мать! Спартак, прикрой!

Тот бросил взгляд назад и мгновенно оценил обстановку. - Твою ж мать… Давай!

За моей спиной звуки выстрелов слились в один сплошной треск. Лишь бы успеть добежать. На фоне серых обгорелых зданий этот белый силуэт, как ростовая мишень на полигоне - приходи кума любоваться.

- Побежали! Давай бегом за мной! Пристрелят, дура! - Я попытался схватить её за руку и утащить за собой. Не понято, сколько ей: может двадцать, может двадцать пять. Грязная, волосы нечесаные, в ночной рубашке. Похоже из какого-то подвала.

Схватить я именно попытался, но сразу не смог. Я не знал, за что её хватать, потому что в руках она держала младенца. Совсем грудник, замотанный в какую-то непонятную рогожу. И самый сюр - бретелька ночной рубашки приспущена, и девица пытается дать младенцу грудь. Вот чего-чего я не ожидал увидеть посреди всего этого кипиша. Перфоманс…

- Нашла время. Пойдём!

Сзади захрустели камни, и тяжелая рука в перчатке хлопнула меня по плечу.

- Бросай это всё, ты что, не видишь?!

Я оглянулся – это Мирон, старлей из морпехов. Мы познакомились вчера, когда ребята любезно угостили нас кофейком.

- Что не вижу-то, блядь?!

- Да она же поехавшая! Мы ее как из подвала достали тоже не сразу поняли. Когда ребёнка взять пытались, она моим двоим чуть глаза не выцарапала. Давай валить отсюда, пока нас не завалили.

Бросив взгляд на ребёнка, я понял, что меня всё это время смущало. Он не шевелился, не кричал, не отказывался от этой нелепой здесь груди. Кожа в пятнах. Дня 2 как мёртвый.

- Бляха муха… Ну не оставим же мы ее здесь!

Громыхая двигателем, на перекресток залихватски вылетела бэха. «Ох, как ты вовремя, мой хороший!»

Экипаж нас увидел, наперерез улицы машина пошла в нашу сторону, пока не закрыла нас от девятиэтажки.

- Ну что, мужчины, подбросить? - Из люка высунулась голова командира.

- Благодарствуем! Ты нас прикрой, до соседнего домика доведи и спрячься. И ёбни, наконец, уже по верхам! Мои подкорректируют.

- Да связались уже. Айда за мной.

- Меня не забудьте! - Из-за стоявшего дыбом бетонного блока стены поднялась голова в каске. Ё-моё, тот самый морпех с баулами.

- Ты что здесь делаешь, макет военного?!! - проревел абсолютно охреневший Мирон.

- Как мина прилетела – я и залег. Осколком вон, шлем раскроила, только в себя пришёл.

- Давай за нами, бегом!

- Есть, только сумки возьму.

- Да брось их на хер, ты нам с автоматом нужен!

- Нет, не могу. У них же тут всё. Вон даже кастрюля какая-то гремит, сковородка. Как они жрать-то приготовят? Надо донести.

- Хрен с тобой, хватай и за нами!

Над головой, словно дятел, заколотила тридцатка. Сейчас станет потише. Теперь этим козлам не до смеха.

Через двадцать метров из прорехи сгоревшего подъезда навстречу нам протянулись руки, в которые мы передали девицу. Нам пришлось тащить ее под руки так, чтобы ноги не касались земли. Теперь я понял, что имел в виду Мирон. Решив, что мы хотим забрать у неё ребенка, она начала кричать и вырываться.

- Всё, всё, успокойся, всё. Всё.

- Дошли?! – Слышу, Спартак орёт.

- Дома-дома! - Я огляделся: в глубине комнаты разместились, – блин, я даже не ошибся, - пятнадцать человек, начиная от детей и заканчивая двумя древними старушками.

- Так, господа. Пока что оставайтесь здесь. Сейчас мы с этими разгневанными мужчинами наведем порядок в доме напротив и после этого будем эвакуироваться в безопасное место. Чуть-чуть подождите. Уже всё закончилось. Практически закончилось...

- Воды дали? Ну и хорошо. Мирон, вы с нами?

- А то. Есть гранаты?

- Найдём. Погнали, пока броня под жопой есть!

Я знал, что мне не надо было бы этого делать, но напоследок оглянулся. Хотя и понимал, что не смогу теперь забыть эту картину: девчонка сидела в уголке, прижавшись спиной к стене, качала ребёнка на руках и, глядя ничего не видящим взором в окно напротив, пыталась дать ему грудь.

Мне кажется, когда мы зайдём в эту девятину напротив… Я не буду никому предлагать сдаться.